3. Выбор пути

В ВТУ Саша проучился только один семестр. Чем больше он слушал лекции, ходил по лабораториям, тем ярче понимал и чувствовал: «высокая техника» для него мертва. Его душа требовала «Живой материи» - человека. Детей. Молодежи.

Куманев покидает МВТУ и поступает в Горьковский педагогический институт. Слушает интересные лекции. «Глотает» учебники и в 1930 году сдает гос. экзамен экстерном, с отличием. Получает  диплом преподавателя физики и математики.

Перед выпускниками выступила представительница Наркомата просвещения. Она говорила о культурной революции в стране, о  высокой роли народного учителя и заключила речь словами:

-        Вы свободны в выборе места работы, можете поехать в Архангельск или Таджикистан, Карелию или на Камчатку, в Удмуртию или Якутию. Выбирайте.

Куманев выбрал Лукоянов. Родной край. Кругом знакомые места и родные люди. В мордовском педагогическом техникуме стал  преподавать физику и математику.

Ему двадцать лет, он - комсомолец. На конференции его избрали секретарем ячейки техникума.

Секретарь райкома, который присутствовал на конференции, напутствовал избранника:

-        Ты, Куманев, помни: ты должен готовить не просто учителей начальных школ, но учителей - вожаков сельской молодежи.

Куманев помнил. Он знал, что каждый студент-любитель. Равнодушных нет. Он делал все, чтобы помочь студентам стать учителями-вожаками сельской молодежи, ведь «учитель в деревне все: и Третьяковская галерея, и Политехнический музей, и Большой зал  Консерватории». Он втягивал ребят в хор, в драматический, музыкальный, фото-кружки, создал коллектив юных историков, юных политиков, спортсменов. Во время каникул организовал походы по род­ному краю, спортивные соревнования. Он организовал выпуск ли­тературного журнала «Искры», сам стал первым его редактором и автором; подписывал свои стихи псевдонимом Венамук.

Из Куманевских «Искр»:

Вечер синий, синий,

Лижет тьму костер.

Месяц, рот разинув,

Смотрит в гладь озер.

И, как после бани,

Нежится Земля,

В синь упершись лбами,

Млеют тополя...

Все кругом родное –

Лес, поля, село,

Нежной грустью ноет

Сердце о былом...

Все б унес с собою,

Вряд ли донесу,

Я готов запоем

Высосать росу.

Чтоб напившись вдоволь,

Вновь помолодеть,

Чтоб не тлеть, а снова,

Пламенно гореть...

Венамук.

Не стихи, а готовая песня - так и тянет запеть ее!

Дотошные студенты, разумеется, сразу разгадали, что Венамук -это арабское прочтение фамилии Куманев (справа налево). Это по­будило особый интерес к журналу и многие стали его авторами.

А время летело перелетной птицей.

Техникум каждый год выпускал десятки учителей, принимал но­вых первокурсников. Обновлялся и состав преподавателей - медлен­но, редко, но необратимо.

Появилась и она - звали ее Верой. Была она детдомовская, точ­нее - выросла в детской коммуне. Воспитание в коммуне строилось на принципах самообслуживания, ребята с раннего детства приуча­лась к посильному труду. Вера умела готовить пищу, шитъ-вышивать, работать в огороде, ухаживать за птицей, телятами-поросята­ми, доить корову, заниматься спортом, кататься на коньках-лыжах. Много чего она умела. Страх ей был неведом, она была настырная, целеустремленная, само движение, как ртуть.

Преподавала она русский язык и литературу. Конечно же, куманевские «Искры» зажгли ее, ведь журнал -  и школа, и экзамен каждо­му автору. Стала Вера помощником редактора...

Увидели комсомольцы ее активность, ее деятельную натуру - из­брали в Комитет комсомола... Ее энергии не было предела. Захотела она в «Домик Каширина» в Горький. И повезла студентов... Вздума­лось ей совершить лыжный поход Лукоянов-Арзамас, Лукоянов-Саранск. И повела лыжников... Решила провести викторину на ли­тературные темы. И провела!

Помощник редактора журнала... Заместитель секретаря комсо­мольского комитета... Каждый день вместе и вместе... Больше того, Вера стала сниться Саше и во сне... То они вместе на речке, то в лесу, то где-то в неведомых горах, то в каюте морского лайнера...

И, странно, Саша не огорчался, а радовался.

Ему с ней становилось как-то по особенному легко и радостно.

Они не выбирали друг друга ни в хороводе, ни в огороде - их свела сама история...

Девочка осиротела. Случись это в дореволюционные времена, перед ней открылись бы лишь два пути: с протянутой рукой по миру или в няньки к какому-то барчуку-купчику. Никакого института на ее горизонте и не замаячило бы. Революция организовала для сирот школы-коммуны, откуда прямая дорога вела в институт. Институт - это знания, профессия и право. Не кончив института, Вера не стала бы преподавателем техникума и не попала бы в Лукоянов. Следова­тельно, Вера и Саша не только не встретились бы, но и не знали бы о существовании друг друга.

Но произошло все так, как произошло. Остальное - было делом времени: он полюбил ее, она полюбила его.

Однажды они редактировали журнал. Он поднял голову от тек­ста и залюбовался ею.

-  Вера, ты моя? - сказал он, ласково улыбаясь.

-  Твоя, твоя, - не отрываясь от текста, машинально сказала она.
Подсознательно она ждала подобного вопроса, может, другими словами, но смысл этот, ей страстно захотелось услышать их снова Она уставилась в его улыбающееся лицо и потребовала:

-  Что ты сказал? Повтори, что сказал?

-  Я сказал: «Вера, ты моя?» Ты ответила: «Твоя, твоя», - повто­рил Саша.

Не дослушав его слов до конца, она стремительно бросилась к нему, обняла горячими руками и зашептала ему в лицо:

-        Милый мой... хороший мой... ласковый мой... Я твоя, твоя, вся
твоя... давно твоя...

Самое трудное - объяснение в любви было сделано и они пошли домой - в его дом, который отныне становился их домом.

Александр Яковлевич был в поле. Мария Макаровна не обрати­ла внимания на то, что сын пришел не один. К нему, как вожаку техникумовской молодежи, частенько приходили товарищи - ребята и девчата, группами и в одиночку. И отец, и мать были рады, что к их сыну заходят друзья, обсуждают какие-то свои дела и тихо расхо­дятся. На этот раз Саша подвел девушку к матери.

-        Авай, те тейтеренть лемезэ Вера, сон ули монь од козяйкам. Ванык-вечкик сондэ истя жо, кода монь вансамак-вечкамак (мама, эту девушку зовут Верой, она будет моей молодой хозяйкой. Люби-ласкай ее так же, как любишь-ласкаешь меня), - сказал Саша и покло­нился матери.

Вера тоже поклонилась.

Мария Макаровна перекрестила их обоих и сказала по-русски:

-        Мира и любви вам, дети мои.

Вернувшийся с поля, Александр Яковлевич проделал то же са­мое.

Саша и Вера прожили душа в душу всю жизнь, вместе работали, ходили в походы, ездили на экскурсии, отдыхали, стали Заслужен­ными учителями РСФСР, Саша первым в области получил высшую награду Академии педагогических наук медаль Н. К. Крупской.

Официально он называл ее Вера Петровна, а когда приходили домой и они оставались вдвоем, она превращалась в Верунадеждулюбовь. Таким соединением трех имен, в триединстве возвышенных чувств он хотел подчеркнуть свою безграничную любовь, надежду, веру в нее.

Настал день, когда Веру отвезли в роддом. Роды были трудными. Первые схватки начались в полдень. Потом настал период абсолют­ного покоя. Вера села на кушетке и потребовала к себе мужа, кото­рый ожидал исхода родов в приемной.

-        Родится сын - назовем Виктором, дочь - Викторией, значит - победа. Наша победа, - сказала она, сжав пальцы Саши в своей го­рячей руке.

-        Назовем, назовем, отдыхай, - улыбался счастливый отец.
Родились двойняшки. Оба мальчика. Одного назвали Виктором - победа, другого - Георгием - победоносцем. На меньшее не соглас­ны.

Мальчики радовали, они росли толковыми, стали известными на весь мир учеными: Виктор - член-корреспондент Российской акаде­мии наук, академик Российской академии образования; Георгий - академик трех Российских академий, профессор.

Техникум преобразовали в Педагогическое училище, Куманев стал его завучем. И вот звонок директора, Федора Александровича Каргаева.

Отношения директора и завуча самые дружественные, самые доверительные. Как же, росли вместе, творили благие дела вместе.

Каргаев показал повестку военкомата.

-        Принимай дела, Саша, - сказал директор.

А что принимать-то? Какой завуч не в курсе всех дел училища? Куманев подписал акт и организовал проводы новобранца.

Продолжение