см.Начало

Письмо десятое  16.05.96

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОСТАНЕТСЯ МНОГОЯЗЫКИМ

Предлагалось и предлагается 3 пути:

1)       воспользоваться национальными так называемыми ми­ровыми языками, точнее одним из них (английский, фран­цузский, русский и т. д.);

2)      использовать   какой-то    распространенный    мертвый язык, например, латынь;

3)      взять на вооружение как вспомогательный между­ народный один из так называемых «искусственных», а точ­нее   плановых  языков — наиболее   успешно   из   них  раз­вивается и применяется эсперанто — язык, существующий уже более 100 лет, с 1887 года.

Первый путь неприемлем потому, что это был бы путь невольной духовной колонизации всего человечества одним народом — носителем «языка — избранника». Да и какой язык считать «избранным»? Английский язык сейчас очень распространен, но в Алжире он не нужен, там в ходу фран­цузский. В латинской Америке не обойтись без испанского. А в Китае с его миллиардным населением нужен будет китайский.

Из мертвых языков в большом ходу латынь. Она удобна тем, что теперь не принадлежит ни одному народу, и поэто­му могла бы всех примирить. Но латынь очень сложна и европоцентрична. Единственно, где она прочно удерживает позиции, — это медицина, собственно рецептура. Пока че­ловечество не может от нее здесь отказаться, потому что ну­жен именно нейтральный вспомогательный международный язык, а поскольку пока такого общепризнанного языка все еще нет, латынь не может уйти с «поста», здесь пока не мо­жет произойти «смена караула»...  Но очень трудно себе представить в роли употребителей латыни деловых людей, спортсменов,   молодежь.   Нужен  другой,   более   простой, доступный для всех язык. И такой язык уже есть. Это тоже латынь (70% слов латино-романского и греческого проис­хождения, 20% германского, 10% славянского и др.). Этот язык — эсперанто, который в 20 — 30-е годы называли «ла­тынью пролетариата». При своем необыкновенном богат­стве, благозвучии, гибкости и связи чуть ли не со всеми язы­ками мира черты его грамматики похожи и на финно-угорс­кие, и на китайские, и на славянские, и на семитские, язык этот необыкновенно прост. Краткую его грамматику созда­тель языка Людвиг Лазарь Заменгоф (1859 — 1917) смог из­ложить в 16 правилах на 1,5 страницы.

На эсперанто уже существует большая переводная и ори­гинальная литература, в том числе художественная. Этот язык очень популярен, кроме Европы, в странах Азии — Японии, Китае, Корее, Вьетнаме. Сравнительно недавно в ООН была подана петиция с требованием сделать эсперанто официальным международным языком, которую подписало свыше 72 млн. человек.

Возникает вопрос, почему же эсперанто до сих пор не получило такого распространения, которого заслуживает. Некоторые считают, что это вызвано несовершенством язы­ка. Но это абсурд. Язык этот само совершенство. Именно поэтому он так живуч, хотя ни одно правительство его не поддерживало, а Гитлер и Сталин жестоко преследовали сторонников этого языка (эсперантистов).

Значит, причина не в этом. Она в том, что сравнительно мало мировых языков, и каждый народ, его носитель, еще надеется распространить свой язык во всем мире. Если ми­ровых языков будет больше (не только английский, фран­цузский, немецкий, испанский, русский, а и, скажем, араб­ский, китайский, японский), невольно человечество про­явит больший интерес к эсперанто. Кроме того, эсперан­то — «опасный» для аторитарных режимов язык: он позво­ляет «из первых рук» получать информацию из любого угол­ка земного шара. Он позволяет ездить по всей земле и, нахо­дя там эсперантистов, легко обходиться знанием одного это­го языка. Значит, нужен мир без недоверия и без войн, и язык эсперанто получит значительно большее распростра­нение. А затем человечество, войдя во вкус, начнет все более и более его применять, и тем самым получит один для всех иностранный язык.

Чем он удобен? На почве этого языка каждый будет чув­ствовать себя совершенно равноправно, а тем самым посте­пенно исчезнет языковой империализм так называемых ве­ликих народов. Эсперанто задуман как средство защиты ма­лых и нераспространенных языков. Я, например, переписы­вался с одной литовкой на эсперанто (правда, она знает этот язык намного лучше, чем я), и при этом меня все время не покидало радостное ощущение, что ни я, ни моя сописательница ничем друг друга не ущемляем, чего нет при пользовании так называемыми «мировыми» языками.

Литовский язык замечателен по древности и богатству, но мне очень трудно на нем писать. Моей корреспондентке еще труднее было бы, наверно, писать по-украински... А на эсперанто мы оба писали на чужом языке, но он в то же время объединял нас. Значит, он и наш обоюдный общий язык, на почве которого (нейтральной) мы встречаемся.

Думаю, что со временем, когда человечество «дорастет» до этого, каждому человеку будет вполне достаточно знания двух языков: своего родного и международного. Если же кто пожелает, сможет изучить и третий (английский, французский, ис­панский и т.д.). Этого будет с головой хватать. Конечно, кто захочет, может выучить хоть 20 языков. Каждый, кто будет интересоваться жизнью какого-нибудь народа, обязательно будет учить его язык. (В цивилизованных странах так и дела­ется. Например, американец Джек Рютер заинтересовался эр­зянами и выучил эрзянский язык. — Примеч. ред.). Но по­явится универсальное средство, которое поможет чувствовать себя как дома в любом уголке земного шара. Кроме того, об­щению людей поможет, наверно, и машинный перевод. Как видите, вполне оптимистическая картина, но для того, чтобы она стала реальной, человечество должно научиться жить мир­но... А, впрочем, и в достижении этого ему поможет международный язык.

Этот язык, конечно, не предназначен для вытеснения како­го-либо языка. Его задача совсем другая — быть языком-посред­ником. А для этого в нем не должно быть никаких «диалектов» или дробления на языки, которые бы неизбежно появились, вздумай кто-нибудь заменять им национальный язык.

Я мог бы еще очень много рассказать об эсперанто, при­вести в частности на нем оригинальное стихотворение эс­перантского классика венгра Кальмана Калочаи «Vintro» («Зима»). Но это, если бы Вам захотелось об этом узнать... Сейчас моя задача рассказать не о самом эсперанто, а о его роли для человечества.

В заключение маленькое стихотворение на эсперанто (типа японского хокку), которое я сам сочинил:

Ме1аnkоliа

Sonoras melodio,

Еn kоrо рlоrаs.

Печальная звенит

мелодия,

В сердце плачет.

Считаю, что первую тему исчерпал. О других напишу позднее.

Р.S. Как видите, именно многоязычие человечества при­водит его к осуществлению идеи «единого иностранного», т.е. международного языка. Он будет иностранным для всех, а, значит, станет и общим, но он не будет вытеснять родной язык, а только дополнять его. Первоначально он так и назы­вался «язык международный» (lingvo internacia). Но так как его инициатор доктор Заменгоф (по профессии врач-оку­лист) подписал свою книгу псевдонимом Doktoro Esperanto т. е. «Доктор Надеющийся», его сторонники предложили его именем назвать сам язык. По своему звучанию это очень красивый язык, напоминающий итальянский, отчасти испанский. Большинство слов в нем, как я уже упомянул, взято из латыни (вместе с греческим, вошедшим в нее) и из романских языков (аkvо — вода, tеrо — земля, homо — человек, nigrа — черный, sinjоro — господин и т.д.) Есть слова германские из английского и немецкого (birdo — птица, najtinga1о — соловей, trinki — пить). Есть и славянские слова-корни (bu1kо — булка, kоlbaso — колбаса, brovo —бровь, kruta — крутой).

Так как в европейских языках много интернационализмов, а эсперанто их включил, язык этот усваивается сравнительно легко и в 5 — 10 раз легче, чем этнические языки.

Весе парo арси Тканенко Орест.