Пчела известна на эрзянской земле с незапамятных времён. Не случайно, Богиня-Матерь Анге патяй покровительствовала пчеловодству. Леса покрывали огромные пространства нашей Родины. Они изобиловали дикими пчёлами. Древесные и кустарниковые, многообразие цветковых растений пойменных и суходольных лугов давали пчёлам обилие нектара и пыльцы, благоприятствовали их размножению и расселению.

После отступления ледников равнины Восточной Европы покрылись лесами. Вслед за пчёлами пришли индоевропейские и финно-угорские племена. Предки эрзи от собирательства и охоты перешли одними из первых к бортничеству, от него к пасечному пчеловодству.

Мёд и воск были главным продуктом, наряду с пушниной, внутренней и внешней торговли. На протяжении многих веков мёд был единственным сахаристым продуктом питания и лекарством. Воск использовался в домашнем обиходе и в ритуалах.

В Москве есть музей. Единственный музей пчеловодства. Преподносится, конечно же, как музей русского пчеловодства. Это не так. До 16 века на территории Эрзянь Мастор не было русских поселений.

Пришлые племена переняли искусство пчеловодства именно от эрзи. По словам академика М. Покровского русское население – это на 80% обрусевшие финны. Не зря алчные московские феодалы в 16-17 веках облагали непосильным оброком бортников. Был в востроге от хмельного эрзянского вина, настоенного на лесных ягодах и мёде, и сам Иван Грозный.

В отличие от полукочевых племён эрзяне не разрушали дикие борти. Не забирали полностью мёд, часть оставляли пчёлам. Лес при родово-общинном строе был общим, но люди, нашедшие дупла с роем, оставляли свой личный знак резьбой на дереве и никто не трогал их личную собственность. Эрзяне научились готовить искусственные борти. Это искусство вырабатывалось веками.

В спелой сосне бортник должен был выдолбить продолговатое отверстие. На четырёхметровой высоте вырубалось отверстие к дуплу дерева (15-20 см) в диаметре, через которое можно было брать мёд из любой части гнезда. На здоровье сосен долбленные пустоты не отражались, заплывали смолой. Некоторые борти служили очень долго. У каждого было множество бортей, выдолбленных им в вековых деревьях. Ранней весной, после облёта пчел, когда ещё лежал снег, бортник обходил борти, чтобы узнать, как они перезимовали. Он поднимался на дерево, открывал гнездо, удалял мёртвых пчёл, накопившийся сор и крупинки мёда. Это освобождало пчёл от очистки гнезда и предупреждало от нашествия муравьёв.

Когда одевались берёзы в листву, бортник вторично обходил свои владенья, подрезал старые и испорченные соты. Летом, после цветения липы, кипрея, дягиля, или ближе к осени, начинался "подлад” – подрезка мёда. Посудой служили берестяные короба, с плотно закрывающимися крышками. Взобравшись на выдобленную сосну или липу, бортник, защищённый от пчёл лицевой сеткой из конского волоса, зажигал гнилушку и открывал борть, отгонял пчёл дымом. Если мёда много, он подрезал соты и клал в посуду, которую поднимал на верёвках с земли. Наполненный сотами короб-парго осторожно опускал вниз. С борти обычно нарезали два ведра мёда, а в более удачные годы 2-3 пуда мёда.

Очень оригинальная была защита бортей от лесных зверей и птиц. От медведя подвешивали на прочной верёвке деревянный брус с заострёнными краями, которое мешало зверю добраться до борти. Стволы на значительную высоту обвёртывали гладким лубом или дубовыми скользкими досками.

Опасна для пчёл куница. Защита от неё - зарешёчивание сеткой.

От дятлов развешивали отпугивающие красные ленточки.

Секреты друг от друга эрзяне не хранили.

Будучи наблюдателями и знатоками природы, её ценили и защищали. Они сами были частицей природы. Знали, на какой высоте делать борти, как спокойно переносить укусы лесных пчёл, не морили их голодом. Берегли каждую пчёлку.

С тех далёких времён на карте Волжского бассейна остались топонимы имеющие эрзянское происхождение – Пуре, Пурех, Пурешка. Возможно и название племени "мещера” произошло от эрзянского слова "пчеловод” – "мекше” "пчеловод”. Из летописей X века известно, что вниз и вверх по Волге ходили лодки с воском и мёдом из земель Мордовской и Муромской. Эти товары шли в Астрахань и в Москву, другие Поволжские города.

Мёд был единственным сырьём для виноделия. В больших количествах медовые вина варили монастыри женские и мужские в 17 веках из "мордовских” бортных угодий. Эрзяне не весь мёд отдавали русским феодалам. Делали в лесу тайные погреба. Некоторые медовые клады найдены в наше время.