Письмо четырнадцатое 1.07.99.
ПЕРСПЕКТИВНОСТЬ ЯЗЫКА НЕ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ЧИСЛОМ ГОВОРЯЩИХ НА НЁМ МАТЕРИ И ОТЦЫ ЯЗЫКОВ
В отношении бесперспективности языков малых
народов хотелось бы сослаться на одно из писем Константина Симонова,
опубликованное в сборнике его статей (к сожалению, точного названия сборника не помню, -может быть, найдете? — привожу его мысли, а не точные цитаты).
Мысли К.Симонова тем более интересны, что принадлежат не какому-нибудь «инородцу», а известному русскому
писателю.
В ответ на письмо одного из русских,
убеждавшего его в бесперспективности башкирского языка и,
следовательно, желательности его вытеснения русским, Симонов написал, что,
во-первых, каждый язык, как бы мал не был, имеет собственную неповторимую
ценность. А во-вторых, пусть башкирский язык и
не особенно велик, он принадлежит к тюркской языковой семье, куда входят, кроме него, такие языки, как
турецкий, татарский, казахский, киргизский, узбекский, каракалпакский, азербайджанский, хакасский, уйгурский, карачаево-балкарский,
крымскотатарский, тувинский, чувашский, якутский. И
наконец, в-третьих, понятие бесперспективности, основанное
на мало или многочисленности того или иного народа, так
сказать, обоюдоостро. Что, например, — обращается Симонов к своему
читателю, — сказали бы Вы, если бы Россия вошла с Китаем в
одно государство? Ведь тогда китайцы могли бы тоже русский
язык объявить бесперспективным на основании хотя бы
количественного критерия... На китайском как-никак говорит около
2 миллиардов человек, а на русском всего каких-нибудь 100
миллионов этнических русских... Как бы Вы отнеслись к такой
перспективе для русского языка? Ратовали ли бы Вы столь рьяно в
пользу критерия бесперспективности на основании количественного
взаимоотношения между языками? Ведь тогда она обернулась бы
уже против русского языка. Подумайте об этом. Может быть,
это заставит несколько иначе посмотреть и на вопрос о
бесперспективности башкирского языка.
Применительно к эрзянскому языку в силе,
безусловно, остается аргумент его ценности и аргумент
Китая. Что же касается второго аргумента, он тоже остается в силе, так как эрзянский — это часть обширной языковой семьи,
раскинувшейся на огромном
пространстве, поскольку к этой семье, кроме финно-угорских (финского,
венгерского, эстонского, ливского,
Вольского, ижорского, карельского, вепс-кого, саамского, мокшанского,
марийского, удмуртского, коми-зырянского,
коми-пермяцкого, мансийского, хантыйского)
относятся еще самодийские языки той же, еще более обширной уральской языковой семьи — ненецкий, энецкий, нганасанский, селькупский, а в последнее
время считают, что с этой огромной
семьей связан также юкагирский язык. Представляете, какой огромный охват
пространства — от Балтики и
Среднеевропейской равнины над Дунаем чуть ли не до Тихого океана, от
Балкан до Северного Ледовитого океана. При
том, что сюда входят три культурнейших европейских народа — финны, эстонцы и венгры, с богатейшей и
оригинальнейшей культурой. И есть еще одно обстоятельство, которое всякого
разумного русского обязывало бы особенно
бережно относиться к языкам и культурам финно-угорских народов. Ведь не будь этих народов и их огромного вклада и в сам физический облик славян, ставших
русскими, и в их язык и культуру, то
не было бы и... самого русского народа. Общеизвестным фактом является
то, что русские — это славяне, смешавшиеся
с финнами в широком понимании, именно
эта кровная и культурная связь и сформировала русский народ, определила его своеобразное, неповторимое
место среди славян. Не будь этого
финского вклада, русские были бы просто какими-то близкими славянам, может быть, ничем не отличавшимися от поляков и белорусов, ибо, как писал и
киевский летописец Нестор: вятичи,
одно из проторусских племен, пришли от Ляхов,
то есть поляков (с чем согласны современные русские ученые, например, О.Н.Трубачев), а другое
проторусское племя, новгородские
словены, финны называли venalainen (мн.ч.
Venalaiset), то есть венедами.
Как известно, венедами (вендами) называли западных
славян. Эту связь с финнами не отрицал никто из
выдающихся русских ученых. Писали о ней и русские поэты.
Блок Россию называл «Ты убогая, финская Русь», а о
русской истории написал: «Чудь начудила и Меря намеряла», т.е. опять определяющим моментом здесь были финские племена, чудь и меря; Есенин писал: «Край мой, любимая Русь и Мордва» или: «Затерялась Русь в Мордве и Чуди... » Если поляки,
белорусы, украинцы, болгары и сербы русским
братья по матерям — сестрам-славянкам, то по отцовской
линии они (русские) связаны с венграми, финнами,
эстонцами, эрзянами и мокшанами. Так почему же одних родственников
признавать, а к другим, не менее важным, относиться
плохо? Не значит ли
это без достаточного
уважения относиться к своему происхождению, родословной?
Особенно странно это по отношению к
эрзянскому и мокшанскому языкам, представляющим
особую ценность в финно-угорской семье. Ведь выдающийся русский ученый
Д.В.Бубрих называл их «финно-угорским
санскритом», ценность которого для индоевропейских языков общеизвестна. Все это значит, что очень немногие
русские ценят и любят (и знают) свою историю. Я уже упомянул — Д.В.Бубриха, очень много сил и внимания
уделявшего изучению финно-угорских
языков, в том числе эрзянского.
Другой великий русский ученый А. А.Шахматов, русист и славист в основном, заинтересовавшись
финно-угристикой, детально занимался
эрзянским, издал «Мордовский этнографический
сборник», высоко оцененный в научном мире. Очень любил финно-угорские народы и другой крупнейший русский ученый Ф.Ф.
Фортунатов. Он много занимался финскими языками, любил ездить в Карелию. И даже завещал похоронить его там.
Когда я читал «Калевалу», эрзянские и
мокшанские песни (поначалу в русских переводах), меня
поражало странное (на первый взгляд) их сходство со старинными
народными русскими песнями. Языки разные, а общий дух
один. Это общее я определил бы так: суровый реализм,
нелюбовь ко всяким красивостям и украшательству.
Очевидно, отпечаток наложила сама финская природа (не следует
забывать, что Северную и Центральную Россию населяли первоначально только
финские народы, славяне, будущие русские, появились там позже). Вот эта суровая и скромная природа и наложила
свой отпечаток на народную словесность финских народов. По наследству от них перешла и в русскую народную поэзию, а
от нее и в литературу. Эта нелюбовь к
красивостям, стремление говорить просто и правдиво чувствуется во
всей классической русской литературе.
Ее выразил Базаров в своей фразе к Кирсанову:
«Друг Аркадий, не говори красиво». Единственное исключение — Гоголь, но ведь он не русский, а украинец по происхождению, а у украинцев, как известно, не финский, а иранский (т.е.
персидский) субстрат. Отсюда и это стремление к
яркости в выражении чувств. Персы ведь совершенно непохожи
на финнов.
Нужно сказать, что и меня самого привлекло к
финно-угристике именно то, что часть моих
ближайших предков были русскими. Я чувствовал в себе как бы две
совершенно разные стихии. В дореволюционном учебнике
«Русская история» я вычитал фразу: «Великороссы произошли
от смешения южнорусов с финнами», и мне захотелось
проследить истоки своего происхождения. Они меня и заставили
заинтересоваться всем финно-угорским и понять, в чем
основное различие между украинцами и русскими, — в совершенно
разной отцовской линии.
Если по материнской линии они происходят как
бы от двух сестер-славянок, северной (более близкой к белорусам и полякам) и южной (связанной с чехами и сербами), то отцы у
них совершенно разные: у украинцев отец иранец, т.е. перс, а русских — финн. Поэтому русским просто глупо ссориться с финно-угорскими
народами. Напротив, им надо их любить, бережно
относиться к их языкам и культуре. Ведь это драгоценные остатки их далекого прошлого. Без их глубокого изучения
и осмысления нельзя как следует понять ни русского языка, ни русской этнографии, ни русского фольклора, ни русской
литературы, ни всей русской культуры в целом.
Русский язык и культура, безусловно, великие, но своим
величием и своеобразием они во многом обязаны финно-угорскому
вкладу, финским истокам. Значит, бороться с
финно-угорскими народами, уничтожать их для
русских просто преступно и самоубийственно.
Это надо понять раз и навсегда и сделать из этого соответственные выводы.
г. Киев, апрель 1999 г. |