МАЛЬЧИК БЕЗ РОДИНЫ
Из центральных районов
России страна Советов постоянно вербовала семьи на переселения в
окраины государства. Там требовались специалисты, а также молодые рабочие руки
на стройки социализма. Стройки века призывали молодежь вдохнуть романтики и
запаха тайги, и люди ехали за длинным рублём.
Преуспели в этом ВУЗы и
педагогические училища, среди которых лукояновский техникум был не на последнем
месте. Учителя требовались везде, особенно в первые послевоенные годы. Семья
фронтовика Н.Ф. Лягина оказалась на границе двух азиатских
республик в рабочем посёлке горнодобывающего
предприятия. Их первенец, Саша, родился в бане в селе Иваньбиё на Верепе,
он так и не узнал родного дома.
Не видел большого отцовского
рода, и не слышал эрзянской речи. Здесь, среди тюрко-язычного окружения,
мальчик был светлой песчинкой, занесенной волей судьбы и молодыми родителями,
не укоренившимися на этнической родине. Саша не воспринял язык своих
черноволосых узкоглазых друзей, но и «кухонный» эрзянский язык родителей
не закрепился в сознании мальчика. В школе и в посёлке многонациональное
представительство общалось на великом и могучем.
Русский язык вытеснил и
заблокировал генную память. Этническая среда, в которой данный
человек провёл детство, отложило неизгладимый отпечаток на его
менталитете, формирующем его систему мышления и характер. Родители,
оторвавшиеся от рода своего, втайне верили, что на склоне лет вернутся в родное
село, на кровную землю, где всё дышит покоем и счастьем. Так
и случилось, но сыну их дом стал только местом жительства, оторванный от национальных корней, их
мальчик ощущал здесь себя чужим. Эрзянский язык
раздражал его слух, а родная среда воспринималась им лишь как
место обогащения.
ЧИСТИМ ЗУБЫ
В рабочем посёлке
коренными жителями были таджики и тюркоязычные семьи рабочих - выходцев из
Туркестана и Узбекистана. Русских не было, кроме руководства горнодобывающего
предприятия. Среди чужой и дикой природы, среди иноязычного народа с их самобытными
традициями и обычаями, в школе начинать
работу было не просто, тем более на русском языке. Николай Фомич, как
единственный мужчина в пед. коллективе, стал директором школы. Занятия в школе
начинались с уроков элементарной гигиены.
Вся школа выстраивалась вдоль горного ручья, детей приучали
пользоваться мылом, зубной щеткой, туалетом.
Сын директора,
щекастый, толстогубый карапуз, показывал школьникам, как надо чистить зубы.
Щетка ходила ходуном за его толстыми щеками, при этом он выплевывал обильную
пену от зубного порошка, вызывая смех у старшеклассников и страх у первоклашек.
Уроки гигиены пошли на пользу, Сашу, несмотря на малолетство, неуклюжесть из-за
близорукости, ребята зауважали, брали в свои игры.
ЦАРСТВО ТЮЛЬПАНОВ
Местные мальчишки любили
ходить в горы. Это занятие не было безобидным, но они тайком от родителей
увлекали и пришлых ребятишек. Эти походы начинались с весны. Как только склоны
гор обнажатся от снега, бойкие ручьи закружатся вокруг валунов, тающее марево
как магнит влечёт ребят. Передвижение в гористой местности даже летом не лёгкое
дело, но весной, когда снег не держит, совершенно опасно. Но это не
останавливало мальчишек. Сняв с себя свои одёжки-халаты, набрасывая на рыхлый
снег, волчком перекатывались на каменистую твердь. Так маленький Саша постиг
эту науку передвижения, и это опасное путешествие открыло ему поистине
сказочный мир Востока. Перекатившись, очередной раз через рыхлый снег,
мальчишки вышли на южный склон долины. Дети заворожено замолкли. Красное
марево невиданного зрелища колыхало по
всей долине миллиардами алых цветов. Тюльпаны росли сплошной стеной. Грациозные
бутоны царственно качались на ветру.
Чудо природы именно с этого
момента изменило его взгляды и отношение к природе. Тогда мальчики боялись
раздавить цветок, совсем по- взрослому почувствовали ответственность перед
природой. Пройдут годы, и эта красота, дар природы исчезнет под копытами
табунов скота.
Душа эрзянского мальчика
сожмётся с жалостью к земле, родившей любовь к красоте.
ЗАЯЧЬЕ СЧАСТЬЕ
Лето в горах
заканчивается засухой. Внизу выгорает трава, и чабаны гонят отары к ближе к
снегам. Сухой период сменяется частыми дождями, образующими сплошную массу вязкой глины,
которая липнет к ногам непосильным грузом. Но лишь выглянет
солнце, мир меняется. Засидевшиеся дома старики выходят во дворы к обсохшим
столам гонять бесконечного «козла». В эти дни Саше на день рождения отец подарил
ружьё двустволку. И он уже представлял себе, как будут завидовать ему местные
мальчишки. Но вот досада, дожди. Не пойти на охоту, ждать надо погожего дня. И
вот во дворе с утра застучали в домино.
Мальчик спешно натянул
резиновые сапоги, защитную робу, протёр очки и гордо, с ружьём за плечами,
прошёл мимо местных бабаев, которые неодобрительно в след защелкали языками.
Выбирая каменистые места, где не тонули в грязи ноги, Саша вышел к отдельно
стоящим кустам. Раздвинул ветки и замер от удивления, поляна полна была
зайцами. Почти не целясь, пальнул из обоих стволов в заячий круг. Их
словно ветром сдунуло. На поляне среди зелени остались биться в судорогах
два зайца. В первую минуту их ему стало жалко, но заячье счастье
кончилось, началось охотничье везение. Для бабаев с Сашиной охотой время
остановилось, они даже не успели доиграть партию. Увидев охотника, несущего
двух зайцев, у стариков вытянулись шеи.
ОБОРВАННЫЕ КОРНИ
В «чёрные зимы» гибнут сады.
Не защищённые снегом, корни рвутся морозом. Так и этнос, не защищённый своей
культурой, вырождается, исчезает. Послевоенное поколение, к которому причисляю
себя, в моём родном Иваньбиё было большое. На сельских улицах стоял шум от
ребячьих азартных игр. Кто мог тогда подумать, что за какие-то полвека
опустеет деревня. Куда она растеряет молодые силы? Улицы станут пустынными, да и звонкой
эрзянской речи всё реже слышишь. Мои сверстники разлетелись навсегда по
обширной территории огромной страны. Кого потянула учёба, кого прельстил город,
но, оторвавшись от малой родины, они оторвались от своего народа, их дети, как
правило, от смешанных браков, как дички яблони пустили корни далеко от родного
сада, или стали перекати-поле, без Родины в поисках лучшего места жительства.
Как мой обаятельный друг Саша, который всё же вернулся на Родину. Семью Саши со
Средней Азии сдуло ветром перемен, как зайцев с поляны, в которых некогда он
стрелял, а родина его не прельстила. А
сколько моих друзей, которым сейчас жить бы да жить, лежат в глине чужбины, и
на их могилы никто не придёт. Говорят, мы потерянноё поколение, и уже никакой
опытный садовник не привьёт то, что утеряно навсегда.
Николай Аношкин.
Январь 2010 г. |
