Письмо шестое  15.09.1995.

ЖЕРТВЫ МОЛОХА

Когда Юлий Цезарь со своими легионами вошел в Галлию, галлы численно во много раз превосходили рим­лян. Но у них не было римской дисциплины, организа­ции и письменности, которая помогает лучше общаться и закреплять национальную традицию. В результате по­бедили не галлы, а римляне. Цезарь легко перессорил между собой вождей галльских племен и не столько сво­ей воинской силой, сколько руками самих же галлов за­воевал Галлию. Второй удар римляне нанесли уже не ма­териальной, а духовной силе галлов. Как у всех индоев­ропейцев (в том числе сперва и у римлян), у галлов было запрещено записывать наиболее важные священные тек­сты, их заучивали на память в специальных школах дру­идов (жрецов) и бардов (поэтов). Римские императоры поставили эти школы вне закона (т.е. попросту закры­ли. — Ред.). Так народ был лишен своей исторической памяти. Взамен он получил мир, (правда, римский мир), совершенную администрацию, римские школы и универ­ситеты, где детей галльской знати учили римские препо­даватели, письменность, с помощью которой они полу­чили возможность приобщиться к высокой латино-греческой культуре. В Галлии появились прекрасные доро­ги, водопроводы, мосты, цирки, школы, библиотеки. Это заставило галлов постепенно примириться с горечью по­ражения, тем более, что ни их обычаев, ни даже языка римляне особенно не преследовали, в какой-то степени его даже официально признали (завещания можно было, например, составлять не только по-латыни и по-гречес­ки, но и по-галльски). Просто язык становился не пре­стижным и его все больше забывали, а взамен в высших кругах усваивали литературный латинский язык, а среди простонародья был в ходу местный латинский, или ро­манский, где латынь была очень «подпорчена» галльским акцентом. Вот этой-то «испорченной» латыни, так назы­ваемому галло-романскому языку впоследствии и сужде­но было стать французским языком.

И постепенно уже на новой языковой основе здесь стал развиваться местный патриотизм. Из галлов все же не полу­чилось римлян-италиков, итальянцев. Образовался новый народ. Но для того, чтобы он появился, потребовалось около 1000 лет. Возникла совсем новая национальная и языковая традиция. Но очень прочная. Французы в отличие от галлов уже не променяют свой язык ни на какой другой. А это связа­но и с тем, что на этом языке возникла одна из богатейших литератур мира.

Римляне навязали свой язык многим народам — гал­лам, лузитанам, ретам, иберам, этрускам, дакам, но и сами не смогли сохраниться как народ и сохранить свой язык. Возникли французы, португальцы, рето-романцы, испанцы, итальянцы, румыны. Но римлян как народа пет, а их язык мертв. Совершенно не исключено, что если бы Русскому государству удалось вытеснить все языки Российской Империи и навязать всем народам русский язык, то и с русскими, и с их языком произошло бы то же, что с римлянами и их языком, латынью. Но сознательно рассчитывать на это может только безумец (тем не менее дело идёт к этому — Ред.). Галлы не пото­му, конечно, отказались от своего языка, что надеялись неё равно остаться отдельным народом, а потому имен­но, что они не хотели ничем отличаться от римлян, наде­ялись ими стать. Еще за несколько десятков лет до паде­ния Западной Римской Империи галл Рутилий Намациан в прекрасных латинских стихах воспевал величие Рима и говорил, что Римскому государству суждено быть вечным. Галлы стали после их романизации отдельным народом вопреки их желанию им быть. Так же, как край­не были разочарованы и все римские завоеватели в тщет­ности своих усилий: они не только не сделали римляна­ми соседние народы, а, напротив, уничтожили своими агрессиями сам римский народ.

Все это урок прежде всего тем народам, которые хотят слишком расширяться. Со временем это может превратить­ся для них в трагедию. Они просто исчезнут, иссякнут, как река в песках.

Итак, то, что процесс русификации заторможен и нача­лось национальное возрождение нерусских, но обрусеваемых народов, это не потеря, а выигрыш для русского язы­ка, гарантия того, что этот язык будет жить и здравство­вать, что «Третий Рим», Россию, не постигнет участь Рима Первого. Ведь народ — это не только язык, это и ментальность, свой особый взгляд на мир. Галлы, даки и прочие народы и хотели стать римлянами, и не смогли: слишком они разные. Распространись русский язык на все народы бывшего Советского Союза, осуществись этот бред, ничего бы не осталось ни от современного русского языка (так бы его переделал каждый народ), ни от самого русского наро­да. У каждого народа остались бы свои обычаи, песни (ме­лодии), танцы. Получилась бы целая серия русских наро­дов, но сам он и его язык исчез бы. Это видно даже на примере современного русского языка, в который проник­ло уже теперь довольно много украинизмов (кстати, не приводящих меня в восторг: русский язык явно утрачивает свое лицо). Возьмите, например, такие уродливые слова и образования, как дошколята (укр.дошкiльнята), работать с запалом (працювати с запалом) — по-русски запал-«болезнь у лошадей от слишком быстрого бега», стерня (укр. стерня, рус. пожня, жнивьё) или все эти Тамбовщина, Смоленщина, Рязанщина (нет пока только слова Московщина). По-русски известны были только аракчеевщина, бироновщина, обломовщина. А местности так называть стали по образцу украинских Полтавщина, Киевщина и т.п. Подобных примеров можно привести гораздо больше. И если бы все это обрусение шло и дальше, пришлось бы создавать общество по спасению русского языка, а русским в обязательном порядке учить украинский и белорусский, чтобы не путать русского с этими языками... Вот почему я говорил, говорю и буду говорить, что следует, и прежде всего русским, в своих же интересах, научиться различать Россию, как землю, населенную русскими, от Империи. Ложно понимаемое понятие «величия России», как вели­чия внешнего, территориального, а не внутреннего, со вре­менем приведет к гибели России, если не поставить его в разумные рамки. Многие великие люди России были в свое время убиты именно во имя «величия России», то бишь Империи. Такие великие поэты, как Пушкин, Лер­монтов, Блок, Есенин, Маяковский были уничтожены или подведены к самоуничтожению именно как жертвы этого Молоха. Они ему мешали... Значит, надо было их убрать. Каждая империя стремится в своем росте охватить весь мир, а в результате ее заложником становится прежде все­го народ, имевший несчастье ее основать. Как лягушка, вздумавшая состязаться с волом, империя в конце концов лопается, и при этом часто гибнет даже национальное го­сударство народа — основателя империи. Чтобы этого не случилось, очень важно вовремя опомниться, хотя сделать это очень трудно... Ведь так приятно народу мнить себя самым-самым, о чем ему беспрерывно льстиво напевают всякие демагоги... Но затем часто приходит очень горькое протрезвление: разделы Польши; падение Оттоманской Империи; превращение Китая в полуколонию европейских держав; поражение Германии и раздел ее на оккупационные зоны... Примеров бесчисленное множество. Но никто как следует серьезно не задумался, по-моему, до сих пор, поче­му так стремительно стали развиваться и Германия, и Япо­ния, потерпев поражение... Да потому, что поражение заста­вило их отказаться от имперских (империалистических) ил­люзий, помогло сосредоточиться на своих проблемах, своей экономике, а, например, немцев заставило сконцентрировать у себя в Германии все свое многочисленное немецкоя­зычное население, проблемами которого в прошлом Герма­ния терроризировала все соседние страны.

Итак, Империя становится, если уже не стала, врагом № 1 самой России, самого русского народа и, если они, Россия и русский народ, этого вовремя не поймут, их ждет не одно горькое разочарование, не одно поражение, а, может быть, и опасная катастрофа. Говорят, умный человек учится на ошибках других, дурак — на своих собственных, если вооб­ще учится. Надо надеяться, что в России хватит трезвых и глубоких умов, чтобы вовремя остановить ее бег к бездне. Однако, судя по событиям, связанных с Чечней, либо этих людей слишком мало, либо их голос слишком слаб. Говорят, кого Бог хочет наказать, того лишает разума. Неужели его меч уже занесен над Россией?! «Бог правду видит, да не скоро скажет», — гласит народная мудрость. И карает он тех, кто вместо покаяния за содеянные грехи и преступле­ния, — а как их было много в истории России! — умножает их новыми. Обо всем этом пора серьезно задуматься, не ожидая времени, когда будет уже слишком поздно.

Улыпъ шумбра. Ткаченко Орест.